Империи в мировой истории. Власть и политика различий - Джейн Бербанк

другой кусок территории - Месопотамию, а также старые османские провинции Басру, Багдад и Мосул, объединенные в Ирак, королем которого он стал в 1921 году. Его брат Абдулла хотел иметь большие владения, но ему пришлось довольствоваться меньшими, Трансиорданией, в то время как британцы взяли на себя более прямые полномочия в Палестине, с трудом взяв на себя ответственность за выполнение обещания 1917 года позволить евреям создать там свою родину и одновременно защитить права мусульманских жителей на том же пространстве.

Эти маневры были вписаны в новый принцип управления, который появился на Парижской мирной конференции 1919 года. Народы - например, арабы в Сирии, - которые, как считалось, обладают потенциалом национальной идентификации, будут управляться европейской державой, имеющей опыт в подобных делах, до тех пор, пока этот народ не будет готов выбрать свою собственную форму правления и своих собственных правителей. Мандат" на управление такими территориями должен был исходить от нечетко сформулированного международного сообщества, которое должно было воплотиться в новой Лиге Наций, также ставшей результатом мирной конференции. Система мандатов подразумевала представление о глобальной иерархии, выраженное на предыдущих конференциях, на которых самоопределившиеся "цивилизованные" державы заявляли об ответственности за нецивилизованные народы на территориях, на которые они претендовали (главы 10 и 11).

Карта 12.3

Османская империя расчленена.

Карта мандатов представляла собой еще одну имперскую резню, не соответствующую ни османским провинциям, ни предполагаемым этнокультурным делениям, какими бы сомнительными ни были последние. Сирия была передана Франции (которая позже признала Ливан как отдельную часть сирийского мандата); Палестина, Иордания и Ирак достались Британии, которая оставалась опекунской державой, пока Абдулла и Фейсал принимали королевские титулы на территориях, отношение которых к их персонам было в лучшем случае двусмысленным. Британия и Франция пытались закрепить права на землю и другие активы за местными лидерами, которые считались способными укрепить социальную стабильность, рискуя при этом сделать тех, кто остался в стороне, более уязвимыми.

Ни одно из послевоенных преобразований бывших османских владений не прошло гладко, даже с точки зрения обязательных держав. Восстания против новых правителей вспыхнули в Сирии в 1920-21 годах и в более широком масштабе в 1925-26 годах, а также в Ираке, начиная с 1920 года. Палестина была напряжена из-за еврейской иммиграции и потери земли палестинцами; масштабные вспышки насилия происходили в 1919, 1929 и особенно после 1935 года. Кризисы не ограничивались мандатной системой. В Египте, ставшем формальным британским протекторатом в 1914 году, люди терпели большие лишения во время войны. В 1919 году, после ареста одного из крупнейших египетских политических лидеров, началась волна забастовок, крестьянских восстаний и демонстраций, в которых участвовали как христиане, так и мусульмане, как представители среднего класса, так и бедняки. Британские лидеры опасались еще более масштабного восстания. Восстановить контроль оказалось настолько сложно, что британцы решили отказаться от протектората и осуществлять власть на заднем плане, как это было в период с 1882 по 1914 год.

Пока Британия пыталась отыграть соперничество между египетскими националистами и египетской монархией (потомками хедива; см. главу 10), националисты сменили ориентацию. Они перешли от территориальной ориентации на Египет, восходящий к фараонам, к наднациональной перспективе, рассматривая связи с другими арабами и мусульманами. К 1930-м годам рост образования и урбанизация привели к появлению политизированного населения, более многочисленного, чем ориентированная на Запад элита, которая доминировала в политике ранее. Эта публика была более чувствительна к последствиям колониализма в мусульманском мире, более осведомлена об антиимпериалистической политике в других странах, более затронута масштабной иммиграцией мусульман из Палестины и Сирии в Египет и более вовлечена в исламские организации. Вопрос о том, насколько "египетской", "исламской" и "арабской" должна быть нация, стал предметом жарких споров - в контексте продолжающихся попыток Великобритании манипулировать и контролировать египетские правительства и финансы.

Самые трудные переговоры в Париже и после него касались проекта победителей по сокращению османских земель до национальных масштабов или даже меньше. Греция и Италия хотели получить куски центральной османской территории; шли разговоры о мандатах - возможно, для Соединенных Штатов - на Армению и об интернационализации Стамбула. Но остатки военной силы Османской империи, все еще сохранявшиеся в Анатолии, подняли стоимость таких решений выше, чем западноевропейцы хотели платить. В итоге Турция стала более крупным и более самосознательным национальным государством, чем того хотели ее соседи - или Британия и Франция.

Несмотря на усилия некоторых представителей османской элиты выдвинуть на первый план идею турецкой нации до и во время войны, этот проект не имел географической последовательности. Чтобы разделить Грецию и Турцию, греков и турок, требовалось внешнее навязывание, большое количество кровопролития и перемещение людей в соответствии с воображаемыми границами. Союзные войска, в основном британские, оккупировали Стамбул на некоторое время после 1920 года. Греция вторглась в Анатолию в 1919 году, заявив не только о том, что она действует в поддержку многочисленных грекоязычных православных жителей этого региона, но и о том, что она отстаивает "Великую идею" "старой и развитой цивилизации", которая может законно осуществлять власть над турками, которые показали себя плохими правителями и "позором для цивилизации".

Возглавляемая Мустафой Кемалем, османская армия, теперь уже де-факто турецкая, разгромила греческое вторжение к 1922 году. Ни Франция, ни Великобритания не были готовы решительно вмешаться, а русские вели свои собственные гражданские войны. Последовавшее за этим урегулирование определило территорию, которая стала государством Турция, но только после принудительного переселения примерно 900 000 "греков" из Анатолии в Грецию и около 400 000 "турок" в Турцию. Армянская резня уже сделала Турцию более турецкой, но присутствие большого количества курдов в пределах возможных границ сохраняется и по сей день. В этом неоднозначном контексте Мустафа Кемаль, позже известный как Ататюрк, стал создателем турецкого национального государства, столицей которого теперь будет не Стамбул, космополитический центр двух исторических империй, возникших в IV веке н. э., а анатолийский город Анкара.

Опустошение этого региона было огромным, что стало результатом десяти лет борьбы, до, во время и после мировой войны. В Анатолии погибло 2,5 миллиона мусульман, 800 000 армян и 300 000 греков (если использовать общепринятые категории). Эти смерти сократили население Анатолии примерно на 20 процентов - более разрушительные потери, чем во Франции, а вынужденные миграции добавили еще один слой страданий. Это огромное смешение людей долгое время спустя вспоминалось как строительство нации.

То, что Британия и Франция не смогли сформировать Турцию так, как им хотелось, было частью их общей неспособности обеспечить тот уровень стабильности, который ранее предлагала Османская империя. В арабских провинциях обязательные